Пираты Балтийского моря. Сын Бога - Эдгар Крейс

Стражник закончил обход и вернулся на свой пост. В это время к нему подбежал начальник стражи и, поднеся свой внушительный кулак к носу охранника, резко спросил:

– Ну, как у тебя там, всё в порядке?

– Как есть, всё в соответствии с уставом, господин начальник! Через полчаса начну разносить еду заключённым. Околевших за время моего сегодняшнего дежурства не нашёл!

– Хорошо! К нам с инспекцией сейчас прибудет сам господин бургомистр! Понял, сукин сын!

– Как есть, понял господин начальник!

– Понял он! Как с вонью в темнице?!

– А что с ними сделается, с вонью этой, господин начальник! Воняют они, как есть воняют, ещё и смердят, господин начальник!

– Нехорошо это! У господина бургомистра нос знаешь какой деликатный, он всю нашу тюремную вонь враз почует! Что нам тогда будет, а?!

– Не могу знать, господин начальник. Я уже привыкший и не слышу никаких запахов. Вроде, как и нету их?

– Это ты привыкший ко всякой вони и грязи, а господин бургомистр – человек с расположениями. Он к деликатностям разным привыкший. Ладно, открой хотя бы входную дверь – пусть темница немного проветрится!

– Слушаюсь, господин начальник!

Подчинённый пошёл открывать дверь в подземелье, а начальник стражи побежал наверх по лестнице встречать главу города. Через полчаса дверь наверху снова открылась и в сопровождении начальника охраны, вниз по лестнице стал спускаться высокопоставленный гость.

– Вот сюда, пожалуйста, господин бургомистр! – низко кланяясь гостю, произнёс начальник стражи, показывая на открытую дверь в темницу и при этом умудрился из-за спины показать кулак охраннику, стоявшему навытяжку перед двумя господами.

Начальник стражи яростно водил зрачками своих сердитых глаз, указывая подчинённому на перекошенное от брезгливости лицо бургомистра. Тот держал у своего носа надушенный белоснежный платок, вышитый по краю золотыми нитями.

– Ведите меня к самому злостному вору нашего города, – приказал бургомистр начальнику стражи. – Как его звали? А, сам вспомнил – Трубочист.

– Совершенно верно, как есть Трубочист. Он же у людей всё имущество из домов состоятельных жителей нашего города по ночам через дымовую трубу уносил, а после этого трубы у этих жертв становились такими чистыми, аки новые. Вот народ в городе и прозвал его Трубочистом, господин бургомистр, – пояснил охранник.

Доведя гостя до нужной клетки, охранник остановился и просунул факел сквозь её решётку. В тёмной глубине послышалась возня, а затем недовольный голос:

– Что уставились на меня, не в цирке!

– Поговори у меня! – рявкнул на преступника дюжий стражник. – Вмиг без баланды оставлю, тогда быстро у меня околеешь!

За решёткой недовольно засопели, но больше реплик от обитателя подземелья не последовало.

– Открой клетку! – приказал глава города.

– Как можно, господин бургомистр. Он же нападёт на вас! – забеспокоился стражник.

– Не нападёт, – уверенно произнёс бургомистр. – Ну, оглох что ли, или казённые харчи тебе надоели?!

Перепуганный стражник тут же рванул к дверям клетки и одной рукой схватился за огромный, навесной замок, а другой стал нервно нащупывать на своём поясе связку с ключами. От волнения он забыл, как выглядит нужный ключ и нервно перебирал их один за другим. Бургомистр недовольно морщился и многозначительно поглядывал на начальника охраны. В это время из темноты клетки раздался довольный смех заключённого. Его громкость усиливалась под арками бесконечного подземелья и вот уже настоящие раскаты хохота неслись по темнице. В соседних клетках тоже зашевелились, и любопытствующие обитатели подземелья прильнули к решёткам своих клеток, чтобы получше разглядеть, что там происходит с их товарищем, по несчастью.

Раздосадованный начальник стражи подбежал к охраннику, который всё это время возился с ключами, оттолкнул его от двери и вырвал из его рук связку ключей. Быстро найдя нужный, он наконец открыл дверь в клетку, оглянулся по сторонам и во всю мощь своих лёгких заорал:

– А ну-ка все по местам, недоноски царя небесного, что плетей захотели?! Кости вам давно никто не ломал, соскучились по палачу?! Марш по местам, и чтобы я ваши зенки поганые больше не видел! Всем понятно?!

Послышалось недовольное ворчание, но все заключённые как один выполнили приказ начальника стражи и спрятались вглубь своих клеток. Наступила тишина, лишь изредка прерываемая всхлипыванием Трубочиста. Он всё еще не мог успокоиться от смеха.

– А тебе что, отдельно говорить надо?! – недовольно рявкнул начальник охраны и поднял вверх свой здоровенный кулак. – А ну, замолк, и чтобы сидел тихо, как мышь на мельнице! Я тут вам всем покажу, как не тут!

Наконец, кругом всё стихло и страж порядка ещё раз грозно оглядел камеры и тут же расплылся в подобострастной улыбке и стал низко кланяться, пропуская бургомистра в клетку к главному вору города.

– Оставьте нас, – приказал глава города и забрал у охранника из его рук факел, но увидев, что тюремные надзиратели нерешительно замялись, резко повысил голос. – Вы что, недоумки, оглохли?! Последние мозги у вас в этих пещерах поотшибло?! Вон я сказал!

– Но, как же вы, а он …, – замямлил начальник охраны.

– Во-он, я сказал! – потеряв терпение заорал бургомистр.

Надзиратели дружно ломанулись к выходу, будто за ними гналась стая голодных волков. Даже забыли про связку ключей, продолжавшую висеть в открытом замке клетки.

– Ну вот, наконец и поговорить спокойно можно, – довольно произнёс бургомистр.

Глава города стал факелом освещать один за другим все углы клетки, ища где бы примостится. Свободной рукой он продолжал держать у своего мясистого носа надушенный, белоснежный платок. Прямо перед ним, на каменном полу, на полусгнившей соломе, провонявшей соломе, прислонившись спиной к стене, сидел щупленький, совсем небольшого росточка человечек, с заострённым, как нож грабителя в тёмной подворотне, носом. Остатки его одежды висели на нём лохмотьями, и лишь кое как прикрывали его полуголое тело. Из угла своей небольшой клетки он внимательно наблюдал за действиями бургомистра.

– А вы на пол, рядом со мной садитесь, господин фон Зиберман, – усмехнулся заключённый.

Глава города недовольно покосился на него, но ничего не ответил. Так и не найдя где бы пристроиться, он остался стоять, возвышаясь откормленной горой мяса и сала над полувысохшим человечком.

– Ну что же вы, господин бургомистр, растерялись, – рассмеялся Трубачист. – А помните, как мы с вами так культурненько посидели за красивым столом, в хорошей корчме, прямо накануне моей посадки? Ели такое ароматное мясо свежезарезанного молодого телёночка. А какие приправы к нему были, а вино? А юную девочку, которую я вам потом подарил к самой ночи? Неужели вы всё это уже забыли, господин фон Зиберман?

– Замолчи, я сюда пришёл не твои кабаки вспоминать! – резко ответил бургомистр и быстро оглянулся на еле видневшиеся в полусумраке темницы соседние клетки с заключёнными.

– Тогда что же? Может наши бывшие дела вас привели ко мне?

– Не бывшие, а будущие! – прошипел бургомистр и осветил лицо своего собеседника, чтобы получше увидеть его глаза. – А ты изменился, Трубочист.

– Вашими же стараниями и, скажем так: стены сего уютного заведения не способствуют улучшению состояния моего здоровья.

– Это верно, не способствуют! Вот я и пришёл сюда, чтобы позаботиться о здоровье моего давнего приятеля, – усмехнулся бургомистр.

– Ой, ли? – засомневался человечек и снова рассмеялся. – Чего-чего, а что-то мне в последнее время не верится в ваши слова. Не вы ли постарались, чтобы я остаток своих дней провёл в этой славной гостинице?

– Сам виноват! Не надо было со своих дел утаивать сумму украденного! Я тебя наводил на людей, у которых после продажи товара появлялись большие деньги, а ты что сделал? Лишнюю треть себе присвоил! Это по-твоему честно? – недовольно проворчал бургомистр.

– Так уж и треть? Всего то четвертак, – скромно потупив глаза, ответил Трубочист.

– Всего-то! – передразнил бургомистр. – Со мной надо дело вести честно или не вести вовсе, понял!

– Да понял я, понял. Как тут, в такой «полезной» для моего здоровья обстановке, и не понять этого? – медленно растягивая слова, ответил обитатель клетки.

– Вот и хорошо, что ты это себе наконец-то уяснил, – тихо произнёс бургомистр и присел на корточки. А теперь слушай сюда внимательно. Завтра тебя отпустят…

– Меня …, – радостно воскликнул Трубочист.

– Тихо ты! – зашипел бургомистр и оглянулся по сторонам, но соседние клетки будто вымерли. – Завтра ты выйдешь на свободу, но с одним условием: ты должен тихо взять кое-какое добро у одного человека и навсегда исчезнуть из моего города. Вот тогда ты останешься и цел, и богат.